Ци саправды мы будем завсёды?

«Невжё всё так хутко кончаеться? — подумав Вослик. — Невжё скончиться лето, помре Медведик и наступить зима? Чому гэто не може быть вечно: я, лето и Медведик?

Лето помре першим, лето вжё помирае. Лето в штосьци верить, тому помирае так смело. Лету никольки себе не шкода — йоно штосьци ведае. Йоно ведае, што йоно буде знов! Йоно помре зусим ненадовго, а потым знов народиться. И знов помре… Йоно звыкло. Добро было б, коли б я звык помирать и народжаться. Як гэто сумно и як весело!.. »

Медведик шмыгнув опалым листем.

— Про што ты думаеш? — спытав йон.

— Я?.. Лежи, лежи, — сказав Вослик.

Тепер йон став узгадвать, як йоны сустрелися, як под проливным дожджом прабеглі скрозь увесь лес, як сели одпочить и як Медведик тоды сказав:

— А ци саправды мы будем завсёды?

— Саправды.

— И саправды мы николи не расстанемся?

— Ведомо.

— И саправды николи не буде так, каб нам треба было расставаться?

— Так не може быть!

А тепер Медведик лежав на опалым листе з перевязаной головой, и кров выступила на повязцы.

«Як же гэто так? — думав Вослик. — Як же гэто так, што якись дуб разбив Медведику голову? Як же гэто так, што йон упав меновито тоды, коли мы проходили под им?.. »

Прилетев Бусел.

— Лепш?.. — спытав йон.

Вослик покрутив головой.

— Як сумно! — уздыхнув Бусел и погладив Медведика крылом.

Вослик знов задумався. Тепер йон думав про тое, як поховать Медведика, каб йон вернувся, як лето. «Я поховаю його на высоких-высоких горах, — вырешив йон, — так, каб вокол было шмат сонца, а внизе текла речка. Я буду поливать його свежей водой и штодня разрыхлять землю. И тоды йон вырасте. А коли я помру, йон буде робить так же, — и мы не памрём николи… »

— Послухай, — сказав йон Медведику, — ты не бойся. Ты весной вырастеш знов.

— Як древце?

— Так. Я тебе буду штодня поливать. И пушить землю.

— А ты не забудеш?

— Не!

— Не забудь, — попросив Медведик.

Йон лежав з заплющеными вочима, и коли б ледь-ледь не вздрыгвали ноздри, можно было б подумать, што йон зусим помёр.

Тепер Вослик не боявся. Йон ведав: поховать — гэто значить посадить, як древца.

(Сергей Козлов. Переклад Тараса Вуйка).

Осенняя казка

З кожным днём усё поздней свитало, и лес став таким прозрыстым, што здавалося: обшнар його вздовж и поперёк — не знойдеш ни листика.

— Невзабаве и наша берёза облетить, — сказав Медведик. И показав лапой на одинокую берёзу, якая стояла посерёд поляны.

— Облетить… — погодився Вожик.

— Подьмують ветры, — протягвав Медведик, — и йона вся так и затрясеться, а я буду в сне чуть, як падае з ее опошнее листе. А раницей прочнуся, выйду на кганок, а йона — голая!

— Голая… — погодився Вожик.

Йоны седели на кганку Медведиковой хатки и глядели на одинокую берёзу посерёд поляны.

— Вось коли б на мне весной вырастало листе? — сказав Вожик. — Я б увосень седев ле печи, и йоно б ни за што не облетело.

— А якое б ты хотев листе? — спытав Медведик. — Берёзовое альбо ясенёвое?

— Як у клёна. Тоды б я восенню быв рыжи-рыжи, и ты б мене приняв за маленькое Лисеня. Ты б мне сказав: «Маленькое Лисеня, як поживае твоя мама?» А я б сказав: «Мою маму забили полёвничие, а я тепер живу у Вожика. Приходь до нас у гости?» И ты прийшов бы. «А де ж Вожик?» — Спытав бы ты. А потым, нареште, здогадався, и мы б довго смеялися, аж до весны…

— Не, — сказав Медведик. — Лепш, коли б я не здогадався, а спытав: «А хиба Вожик пойшов по воду?» — «Не» — сказав бы ты. «По дровы?» — «Не» — сказав бы ты. «Може, йон пойшов до Медведика в гости?» И тут бы ты кивнув. А я пожадав бы тобе спокойной ночи и побег до себе, тому што ты не ведаеш, де я тепер ховаю ключ, и тобе прийшлося б седеть на кганку.

— Але я зостався б у себе дома! — сказав Вожик.

— Ну и што ж! — сказав Медведик. — Ты б седев дома и думав: «Цикаво, Медведик прикидваеться ци саправды не познав мене?» А я б тоды збегав додому, взяв маленьки слоичак мёду, вернувся до тебе и спытав: «А хиба Вожик еще не вертався?» А ты б сказав…

— А я б сказав, што я и ёсть Вожик! — сказав Вожик.

— Не, — одказав Медведик. — Лепш бы ты ничого такого не казав. А сказав так…

И тут Медведик змовк, тому што з берёзы посерёд поляны раптом сорвалися одразу три листики. Йоны трохи покружили в поветри, а потым мягко опустилися у порыжелую траву.

— Не, лепш бы ты ничого такого не казав, — повторяв Медведик. — А просто мы попили б з тобой гербаты и легли спать. И тоды б я в сне об усим здогадався.

— А чому в сне?

— Лепшие думки до мене приходять у сне, — сказав Медведик. — Вунь бачиш: на берёзе зосталося дванадцать листиков. Йоны вжё николи не впадуть. Тому што вчора ноччу я в сне здогадався, што сёдня раницей их треба пришить до галинци.

И пришив? — спытав Вожик.

— Ведомо, — сказав Медведик. — Той иголкой, якую ты мне подарив летась.

(Сергей Козлов. Переклад Тараса Вуйка).

Коли живеш, то нияких пригод не бывае. Меняються дэкорации, люди приходять и идуть собе — гэто всё. Николи ниякого початку. Дни додаються один до одного без уселякого значення. Безконца и одностайно. Час од часу подводиш частковые выники, кажеш собе: вось ужё три годы як вандруеш, три годы я ужё в Бувили. И конца таксамо нема — женчину, сябра або город не кидають одразу. И потым подобно — то Шанхай, Москва ци Алжир, праз повтора десятка годов усе йоны здаються одностайными. Часом — редко — задумваешся про своё становища: примечаеш, што тебе заарканила баба, што ты влип у брудную гисторию. Але на коротки час. А потым усё знов иде поводле звыклого кругу и ты знов личиш годины и дни. Понеделок, овторок, середа. Красавик, май, червень. 1924, 1925, 1926.

Жан Поль Сартр. Млосность.

Белы Лекгиён

Ветер развинув штандары,
Сонцем на грудёх спорыш.
Ворогам небёсной карой
Ззяе наш крывицки крыж.

У стальным променни крочить
Новой нации закон —
Праз имглу опошней ночи
Крочить Белы Лекгиён.

Перед нами тольки ворог,
По-над нами тольки Бог.
Тых, хто присягнув учора,
Сёдня клича сребны рог.

Праворуч витаем славу
Праз ухвалу ци проклён.
Наш порядок — наше право,
Крочить Белы Лекгиён.

Нашим гонором ёсть верность,
Нашей годностью ёсть бой.
У имя дедов и веры
Мы покличем за собой.

Уздымай вышей штандары
И — Родима альбо скон!
Як огонь небёсной кары
Крочить Белы Лекгиён.